Россия унаследовала большую часть территории СССР. Количественные потери составляют территорию, равную половине Канады, при этом налицо серьезное качественное ухудшение экономико-географического положения страны. Само по себе это не плохо и не хорошо, поскольку объектом обороны в современном мире являются не столько территории, сколько ареалы, характерные однородным образом жизни. Великобритания вступила в войну с Аргентиной за Мальвинские острова не потому, что остро нуждалась в нескольких скалах в океане, а потому, что в противном случае под вопрос могло быть поставлено морально-политическое единство общества и престиж короны в ареале влияния -- Британском содружестве. Зона ответственности НАТО -- не столько национальные территории, сколько интересы ядра западного проекта. В этом смысле Россия понесла колоссальный ущерб в виде потери ареала своего влияния. Часть его немедленно отошла к западному проекту, часть пока не приобрела новой конфигурации и испытывает противоречивые воздействия. Это означает, что Россия утратила то свойство, которое на протяжении столетий определяло ее самобытность, а именно свойство быть отдельным глобальным проектом.

Вопреки распространенному мнению и даже официальному названию Россия не отвечала признакам типичной империи. Для «нормальной» империи характерно перераспределение ресурсов от периферии к центру, в то время как в России постоянно происходило обратное. Имперская экспансия происходит первоначально за счет военной силы, а уж затем начинается колонизация. Российская экспансия носила в существенной мере оборонительный характер, ограждая и обеспечивая хозяйственную деятельность лояльных подданных, а также имела существенную культуртрегерскую составляющую, напоминающую более древних греков, нежели древних римлян. Гораздо больше русских отправлялось на периферию, чем представителей присоединившихся или присоединенных народов переезжало в метрополию, русские, как и греки, предоставили свой язык, а тем самым, и культуру, в общее пользование, чего ни в коем случае не делали римляне. Советский период, скорее, усилил эти тенденции. 

Неизбежная десакрализация коммунистической идеологии, завершившаяся к 1968 году, лишила Красный проект идейной составляющей. В отсутствие альтернативных скрепов, какими в западном проекте являются интересы капитала, вопрос распада стал, таким образом, делом времени. 

Получается, что современная Россия оказывается замкнутой в тисках двух конкурирующих проектов. Попытка присоединиться к западному проекту невозможна, во-первых, потому, что сам Запад не готов этого делать, во-вторых, потому, что в России весьма значительна доля населения, исповедывающего Ислам, для него западный проект проблематичен по рассмотренным ранее причинам, в-третьих, мировоззрение восточного Христианства, доминирующего в России, существенно отличается от западного. К тому же, если сохранится сегодняшняя демографическая ситуация, а она скорее всего сохранится, то доля исламского населения будет неуклонно расти, а доля христианского -- столь же неуклонно сокращаться. 

Присоединение к исламскому проекту невозможно -- по крайней мере пока -- по тем же самым причинам, в их как бы зеркальном отражении.

Если все оставить, как есть, т. е. сохранить невнятность и недосказанность по принципиальным политическим вопросам, то Россию просто разнесет на куски, каждый из которых будет самоопределяться как может. Ни о какой обороне, ни о каком военном строительстве при таких обстоятельствах и речи быть не может.

В России каждое обновление технологического цикла сопровождалось сменой политической системы. Новая элита формировала экономическую и политическую систему под себя. Механизма плавного обновления элит не существовало и не существует. 

Отстроенная после краха коммунизма система страдает тем же недостатком, что и все предыдущие: она не предусматривает широкого участия общества в экономических и, как следствие, политических процессах и, похоже, уже загнивает, не протянув и десяти лет. 

Порой наши социологи заявляют, будто общественного мнения в стране не существует, поскольку нет сформировавшихся интересов и политических позиций. Рискну предположить, что это, мягко говоря, не соответствует действительности. Пьянство и вымирание населения, пассивность на выборах, голосование «против всех» есть ненасильственный ответ общества на нарциссизм правящего класса, занятого исключительно своими проблемами. Если выразить то же самое в формулировках сухих и корректных, то существующая политическая система игнорирует интересы социальных групп, несистемных с точки зрения ее нынешнего состояния. Пример? Почти полное равнодушие к состоянию и упорядочению трудовых отношений и легализации оплаты труда. Еще пример? Попытка свести оборонную тематику к вопросу о призывном или контрактном способе комплектования Вооруженных сил.

Предлагаемые обществу политические ориентиры совершенно недостаточны. К этому добавляется то непростое обстоятельство, что Российская Федерация как государственное образование является именно федерацией, населенной людьми разных национальностей, проживающими к тому же на территориях, исторически считающихся национальными. Проблема, таким образом, усложняется на порядок. 

Если не будут в срочном порядке сформулированы понятные обществу и приемлемые для общества политические цели, легитимирующие существование незамкнутого русского многонационального ареала, отвечающие при этом критериям глобального проекта, то объекта обороны у нас просто не получится.